Жозефина родилась в конце XVIII века в семье влиятельных, но в то же время довольно холодных и расчетливых аристократов. Её отец, маркиз Арчибальд Бекингем, был человеком мудрым и заботливым, с ним Жозефина всегда ощущала поддержку и тепло, хотя эта связь была несомненно уязвима, ибо жизнь в их доме, полной формальностей и холодной власти, не позволяла никому найти по-настоящему тёплое место, кроме него.

Мать Жозефины, мадам Бекингем, была женщиной строгой и порой жестокой, поглощенной собственными амбициями и идеями о статусе. Она не любила свою дочь, едва ли видя в ней что-то значительное. Неудивительно, что Жозефина не чувствовала себя любимой и желанной, несмотря на свою природную грацию и ум. Мать не раз демонстрировала свою неприязнь, считая, что с Жозефиной что-то не так, что в её поступках и взглядах есть что-то чуждое их семье.

Старший брат Теодор, наследник титула и глава семьи, был для неё скорее символом порядка, нежели близким человеком. Несмотря на их отношения, полные уважения, между ними всегда стоял барьер, построенный на неписаных правилах аристократической жизни. Исидора и Джорджия, старшие сестры, также занимались своими делами и жили на высоких стандартах общества, оставляя Жозефину на втором плане. Мать нередко возводила её в ранг незначительного элемента, усугубляя чувство изоляции.

Как и все младшие дочери в таких семьях, Жозефина была «лишней» — её не ждали, её не любили, и даже её присутствие порой казалось избыточным. И только отец был тем человеком, который относился к ней с нежностью, порой даже больше чем к остальным, но, увы, его смерть стала для Жозефины страшным ударом.

Когда её старший брат Теодор стал единственным обладателем фамильного состояния и титула, её положение в семье стало ещё более напряженным. Сестры, хотя и не были откровенно жестокими, не утруждали себя теплотой по отношению к ней. Мать же полностью отвернулась, окончательно сделав из Жозефины «невидимку» в их семье.

Жозефина, зная, что она всегда будет оставаться чуждой этой семье, а у неё нет ни денег, ни поддержки, решила, что брак с Виктором Уэстбруком будет для неё лучшим выходом. Её не волновало, что она не знала его и не любила его — важным было то, что это был шанс вырваться из-под гнёта своей матери и старшего брата, шанс найти свое место в жизни.

Виктор Уэстбрук был человеком, который не сразу сумел показать свою привязанность. Он был практичным, умным и расчётливым. Однако вскоре Жозефина поняла, что он любит её искренне, а её чувство, хотя и выросло не из любви, а из уважения и благодарности, стало постепенно перерастать в настоящую привязанность. Она поняла, что, несмотря на формальность их союза, Виктор был тем человеком, который был готов защищать её интересы, и она начала ценить его за это.

Но прежде чем найти свою любовь с Виктором, Жозефина пережила важную утрату, которая оставила глубокий след на её душе. Она была безумно влюблена в одного мужчину, но тот, как это часто бывает в её жизни, выбрал её сестру. Этот удар стал для Жозефины особенно болезненным, потому что она верила, что этот мужчина был тем, кто мог бы вернуть ей веру в искренность и любовь. Однако её сердце было разбито, и с тех пор она пришла к решению: «Сердце не надежно, оно слишком ранит». И, в конечном счёте, решила, что будет полагаться на разум, а не на эмоции, в вопросах любви.

Мудрое, расчётливое сердце Жозефины, ставшее жёстким от разочарований, не было готово больше довериться человеку без уверенности в его чувствах и намерениях. Она научилась выбирать, а не ждать, и в этом она была уверена. Её разум стал её защитой, а не её врагом.

Несмотря на свою жесткость, Жозефина была не жестокой. В её сердце не было злобы, она просто поняла, что в этом мире трудно выжить, если не будешь хладнокровным и прагматичным. Она научилась обращаться с людьми так, как они обращались с ней, не делая исключений. С теми, кто был добр к ней, она была открыта и внимательна, с теми же, кто её недооценивал или унижал, она была холодна и беспощадна.

Жозефина оставалась ярким примером женщины того времени, которая, несмотря на свою привязанность к разуму, не могла не ощущать глубины собственных чувств. И, несмотря на всю её жесткость, в её глазах всегда оставался тот след уязвимости, который она тщательно скрывала.